«Мы холодные, но не бессердечные»: ростовский патологоанатом Кантария рассказал о работе и отношении к смерти
Весомая часть работы доктора Кантария проходит за микроскопом. Фото из личного архива Автандил Кантария выбрал непростую специальность, окруженную мифами.
Весомая часть работы доктора Кантария проходит за микроскопом. Фото из личного архива
Автандил Кантария выбрал непростую специальность, окруженную мифами. Восемь лет он помогает ставить диагнозы, зачастую – уже после гибели пациентов. «Блокнот Ростов» поговорил с заведующим патологоанатомическим отделением о распространенных причинах смерти, о профессиональной деформации и о том, всех ли ждет вскрытие.
Давайте разберемся со стереотипами. В чем состоит работа патологоанатома?
Патологоанатом занимается прижизненной диагностикой и вскрытиями.
Пример диагностики: пациент попадает в больницу с диагнозом аппендицит, ему удаляют червеобразный отросток, который доставляют в патологоанатомическое отделение, где проводят исследование. И выясняют, для чего удалили аппендикс.
Есть патологоанатомические учреждения, которые больше занимаются диагностикой, а есть скоропомощные. Есть отделения, где анализов за год собирается 120 тысяч, но будет всего 30 вскрытий, а есть такие, где всего 40 тысяч исследований, как у нас, но тысяча вскрытий. Рекорд был во время эпидемии COVID-19 – около 1700 вскрытий за год.
Объясните, пожалуйста, различия между патологоанатомами и судмедэкспертами.
Судмедэксперты занимаются всеми насильственными смертями. Если, например, человек попал в ДТП или упал с крыши, а затем умер в больнице – тоже не обойдется без судмедэкспертизы.
А если это смерть от заболевания, например, инфаркта миокарда, инсульта без признаков травмы и насильственного воздействия – вскрытие проведет врач-патологоанатом. Все домашние смерти проходят через судмедэкспертизу, хотя дома человек тоже может умереть от инфаркта.
Есть определенные анализы, которые после вскрытия проводят судмедэксперты, чтобы подтвердить, что человек умер от заболевания, а не от чьих-то рук. Патологоанатомы такие исследования не проводят. Только гистологические, исследуем ткани органов, чтобы поставить точный диагноз. Кровь, допустим, мы не берем, не проверяем наличие наркотических веществ или ядов, а судмедэксперты берут.
Вам доводилось использовать в заключениях такую формулировку, как смерть от старости?
Такой диагноз – старость – действительно есть в МКБ-10, R54.
Это совокупность хронических заболеваний, которые спровоцировали конец ресурсу организма. Явной причины смерти тут может не быть, в целом организм истощен. Если я не ошибаюсь, такой диагноз ставят, если пациент попал в больницу, возможно, и на дому, и был старше 91 года. Почему я с неуверенностью отвечаю на вопрос? Потому что у нас таких пациентов не было. Обычно пожилые люди попадают к нам с более явными патологиями, острыми заболеваниями, которые привели к смерти.
А какие самые распространенные причины смерти вы могли бы назвать?
Это сердечно-сосудистые заболевания, в первую очередь инфаркт миокарда и инсульт, и патологии желудочно-кишечного тракта – например, кровотечения.
У нас много в стране госпрограмм по лечению пациентов с заболеваниями сердечно-сосудистой системы, и они работают. Но все заболевания в целом молодеют. Если раньше проблемы с сердцем встречались у пациентов старше 50, когда было больше физической нагрузки и питались деревенскими продуктами. А сейчас мы все чем заняты? Работа-автобус-машина, кто-то даже не ходит пешком. А организм сильный у того, кто его тренирует. Более слабые организмы подвержены заболеваниям. Сердце – это мышца, ей нужно работать. Также навредил, например, COVID-19. И повышенный стресс – причина всех заболеваний.
Попадают ли к вам погибшие дети? От чего умирают чаще всего в юном возрасте?
Больница, которую мы обслуживаем, не является детской, но на предыдущем месте работы я был вынужден проводить и детские вскрытия. Немного, всего пять за три года работы, в основном это были мертворожденные младенцы. Только один раз был семилетний мальчишка, с ним работать было сложнее всего. Потому что он уже видел жизнь.
Мы немного холодные люди, это профдеформация и нам проще об этом говорить. Но это не значит, что мы бессердечные. Мы все понимаем и более философски подходим к этому. Если мы будем за каждого переживать так, как переживают родственники умершего, наша дорога только в одну сторону – сначала в психиатрическое отделение, а потом уже на кладбище.
А вы взаимодействуете с родственниками покойных?
Любой патологоанатом взаимодействует. Лично мое отделение и я сам придерживаюсь такой позиции: после проведенной работы причины смерти донести лично родственнику, чтобы все разъяснить, вплоть до лекции. Мы тратим на это большое время, чтобы люди понимали, что случилось с их близким человеком. Потому что у них возникает вопрос: а правильно ли врачи лечили. И если неправильно, мы, естественно признаемся. У нас нет цели выгородить кого-то, наша цель – донести правду.
Но окончательный диагноз мы пишем не по результатам вскрытия, а после гистологии. Берем фрагменты тканей и органов, особенно патологически измененных, и изучаем.
Фото из личного архива героя
Сколько времени занимают непосредственно манипуляции с телом, само вскрытие?
Наша профессура, элита патанатомии, могли проводить вскрытие, как меня лично учила профессор Ирина Сергеевна Дерижанова, около двух часов. Это доскональное изучение каждого миллиметра. А обычно около 20-30 минут уходит. Зависит еще от категории сложности. Если это самое простое, когда клинический диагноз ясен и вопросов нет, на вскрытии его и подтверждаем, то это, естественно, будет быстрее.
А если вскрытие пятой категории сложности, когда, например, врач допустил ошибку, которая привела к смерти пациента, это может занять и три часа, и четыре. Но такое крайне редко бывает. Собирается комиссия, и коллегиально ставится диагноз. Врачи смотрят стекла, гистологический материал, изучают мой протокол и говорят, согласны или нет, ставят подписи.
Помните ощущения и мысли во время первого вскрытия, на котором присутствовали?
Я даже фамилию пациента помню, но называть не буду. Это было во времена интернатуры.
Но вскрыть – это не проблема, самая большая проблема – протокол вскрытия. Фактом вскрытия не является проведенная работа и выданное свидетельство о смерти. Фактом вскрытия, как считает Минфин, является протокол вскрытия. Почему министерство финансов? Потому что выделяется сумма, которую стоит это вскрытие.
И вот протокол первого пациента я переделывал 30 дней, описывал буквально все. Ирина Сергеевна учила так, чтобы было четко, много раз исправляла. А тело давно вскрыли и выдали родственникам.
Физически во время первого вскрытия было нехорошо, конечно. К слову о студентах. Я преподавал в университете, и мне эта работа нравилась. Раз в неделю проводил практические занятия, показывал, например, фотографии органов. И кто-то из них в свободное от занятий время приходил на вскрытия. И самые высокие бугаи громче всех падали.
Многие шутят очень плохо про нас: «какой я врач, если я патологоанатом». Мы – серые кардиналы. Например, хирург вырезает опухоль в пределах какой-то области, а я смотрю гистологию, ставлю там рак с прорастанием, и хирург понимает, что ему нужно дорезать. Есть работа патолога с хирургом во время операции. В мединституте так было: во время операции удаляли часть щитовидной железы, и пока пациент еще был под наркозом, шли в лабораторию, и через криостат и всякие процедуры проводили цитоисследование и говорили «да, нормально, оставляй» или что вторую долю тоже можно удалять.
Что касается биопсий, работы с биологическим материалом – меняются ли технологии, насколько процесс автоматизирован? Как вы думаете, может ли в теории машина заменить человека?
Я хоть и родился при развале СССР, но больше ценю человеческую единицу, чем аппараты. Тут даже не в финансы все упирается, а именно в ценность человека. У нас не было задачи поставлять оборудование, которое полностью заменит лаборантский состав. От лаборантов очень многое зависит. Чтобы патологоанатом мог посмотреть в микроскоп, кто-то должен довести ткань до нужного состояния, изготовить стекло для изучения. Полная автоматизация есть, просто у нас ее не используют, потому что есть народ, который хочет работать. Зачем их увольнять?
Но есть оборудование, которое не заменяет труд человека, а облегчает. В 2020 году мои лаборанты ходили с чайниками, полными горячего парафина, по 3-4 кг, и все делали вручную. А на сегодняшний день они то же делают на оборудовании, которое стоит 20 с лишним миллионов. Его закупили еще до санкций, сегодня у него вообще космическая цена.
Или, допустим, аппарат окраски. У него есть кличка лялька, производное от названия фирмы Leica. Раньше перед лаборантом стояло несколько емкостей с разными реагентами, и она опускала стекла на определенное время: три минуты подержать в одной емкости, потом три минуты в другой... И это делается час беспрерывно. Потом лаборант наносила бальзам, накрывала покровным стеклом. А сейчас она загружает кассетку, запускает аппарат и час занимается другими делами.
Теперь вопрос конкретный о физиологии. Однажды на похоронах я увидела покойного с лицом темно-зеленого цвета. Почему оно могло иметь такой цвет?
Если это не утопленник, не тот, кто две недели пролежал, и потом только его обнаружили, а пациент из больницы, то либо недоработали санитары, либо родственники отказались от бальзамации покойного. Если речь идет о темно-зеленом цвете, с выраженной венозной сеткой, – это процесс гниения.
То есть после смерти все мы станем такими же?
Я думаю, что да. Это спорный вопрос. Эксгумацию, извлечение трупа из могилы через определенное время, я никогда не видел и не хотел бы. Физика: два метра в глубину, там нормальная температура, как погреб. Но, с другой стороны, зависит от толщины гроба. Если это дешевый гроб, он под давлением земли проломится, и тело съедят насекомые. А если это качественный гроб, то оно там, мне кажется, будет как раз гнить.
Внешний вид покойного на похоронах еще зависит от мастерства санитаров. Я говорю родственникам, что мы не волшебники. Мы можем приостановить биологический процесс разложения, но полностью прекратить его не получится. Танатология, работа санитаров, как правильно законсервировать тело – целая наука. Смерть никого не красит.
А ритуальные агентства могут готовить тело к похоронам? Или такие услуги оказываются только в вашем учреждении?
По закону мы можем бесплатно хранить тело до семи дней, также государство оплачивает вскрытие и гистологию. А все последующие манипуляции, например, санитарно-гигиенические, платные. Вымыть, одеть, причесать. Есть бальзамация нескольких степеней сложности. Эти ритуальные услуги оказывают в морге. Ритуальные службы занимаются больше логистикой, торговлей венками.
Вернемся к прижизненной диагностике. Обнаруживали ли что-то редкое в исследуемом материале? Или просто совершенно неожиданное?
Что касается гистологии – очень веселит, когда смотришь в микроскоп, а на предметном стекле видишь какое-нибудь сердечко. Это умиляет и больше запоминается. А редкие материалы больше не со скоропомощными случаями связаны. То, что могло бы показаться вам интересными случаями, для нас – обычная работа.
А как вы сам относитесь к смерти? Постоянное взаимодействие с ней повлияло на ваше отношение?
Наверное, я стал больше ценить жизнь. Но я бы не сказал, что это с работой связано, больше с возрастом. Если в 24 года я мог нарушить скоростной режим, то сегодня я уже не нарушаю. Всё-таки есть что терять.
Самое тяжелое, наверное, видеть слезы матери, которая потеряла своего ребенка. Даже неважно, в каком возрасте: сыну могло быть 45 лет, а умер он от цирроза печени. Вот на это смотреть страшно, когда родитель оплакивает своего ребенка. И, наверное, хочется не допустить такую ситуацию и не уйти раньше своих родителей.
Особого отношения к смерти нет. Мы, патологоанатомы, – такие же люди, как вы. Только немного более высокомерные, немного противные в плане докопаться до правды. У нас тоже есть сердце, мы тоже можем плакать при просмотре фильма «Хатико». Просто работа у вас одна, и нас – другая, и кто-то должен ее делать. Хотя были вопросы, тем ли делом я занимаюсь. Как верующий человек, я сомневался.
Насколько совместима работа патологоанатомом и вера в Бога?
А почему нет? В моргах еще больше христиан, чем за пределами. Потому что есть моменты, когда приходится обращаться к Богу. Со словами благодарности, со словами просьб о помощи. Большинство наших сотрудников – верующие. И я знаю двух мусульман-патологоанатомов, но они не занимаются вскрытиями, только прижизненной диагностикой.
А всех ли умерших в нашей стране ждет вскрытие?
Почти всех. Любой человек может написать при жизни отказ, и его примут во внимание, но только если смерть не попадает под определенные пункты. Это, кстати, самый распространенный вопрос, который задают родственники: «А можно не вскрывать?» Это решает не наше медучреждение. Направление на вскрытие нам дает больница. В нашем случае – БСМП. Направление для судмедэкспертов передает полиция.
Если родственники не хотят, чтобы мы проводили вскрытие, они обращаются в администрацию больницы. Им могут отказать. Не потому, что звери, а потому что врачи хотят знать правду. Тридцать дней лечили, вроде бы помогло, был стабилен… В первую очередь всегда вскрытие проводилось для научных целей.
Кого всегда нужно вскрывать? Насильственные смерти, онкобольные без гистологического подтверждения, самоубийцы, роженицы, беременные и те, кому проводили любую операцию…
Какое напутствие вы бы сделали для тех, кто решает, выбрать ли для себя профессию патологоанатома?
У нас дефицитная специальность. И я не хочу никого привлекать, человек сам должен решить, не надо никогда никого слушать. Нужно проситься в разные больницы, прежде чем сделать выбор, чтобы почувствовать, где комфортно. Главное – студент должен думать о том, как спасти пациента, как правильно оказать медицинскую помощь, а не о том, как заработать деньги. По закону мы оказываем медуслугу, но не надо забывать и про медицинскую помощь. Даже если вы – патологоанатом.
Оксана Петина
Последние новости
Роспотребнадзор опроверг слухи о вирусе Коксаки в Таганроге
В городе нет зарегистрированных случаев заболевания.
Новый владелец телеграм-канала губернатора Ростовской области
Юрий Слюсарь заменил Василия Голубева в управлении каналом.
Увольнение министра безопасности Ростовской области: что стоит за решением
Министр Олег Жеухин может покинуть свой пост в правительстве региона.
Частотник
Осуществляем поставку в оговоренные сроки, обеспечивая быструю отправку